По-своему, интересная вещь. Если бы там не было разврата, абортов и насилия, то можно было бы давать её в школе, как пример поэмы в прозе - взамен длинным (и так и не законченным) "Мёртвым душам". Поэтические элементы - вроде регулярного повторения одних и тех же реплик, явной связи глав между собой, ровной ритмической структуре - видны так хорошо, что ни у кого даже вопросов не возникнет.
Поэтичность речи главного героя (а повесть - это практически сплошной монолог) заставляет думать, что мысли Толстого озвучивает сумасшедший. Но, может быть, так и надо.
Как иногда считается, самой интересной частью "Сонаты" было послесловие, написанное Толстым к первому изданию. В нём Толстой рассказывал: дескать, мне иногда пишут с вопросами, что вы, мол, имели в виду, когда писали то-то и то-то. И незамысловато отвечает: что я написал, то в виду и имел:
"... супружеская неверность сделалась во всех слоях общества самым обычным явлением.
И я полагаю, что это нехорошо. Вывод же, который вытекает из этого, тот, что этого не надо делать."
Послесловие особо забавно тем, что только первая треть в нём - дословный пересказ всех мыслей из повести про разврат и детишек. Вторые две трети - совершенно отвлечённая болтовня на тему того, поддерживал ли Иисус браки, и куда мы все идём. С логичным для Толстого тех лет выводом: нет не поддерживал, а идём не туда.
Но что-то я отвлёкся.
Цензура, получив рукопись, особо не жестила. Сначала текст сразу ушёл на полку (из-за разврата), но потом жена Толстого переговорила с императором, и тот разрешил издание повести. Пролежала она в застенках всего-то год-полтора. Того же Пушкина могли мурыжить десятками лет. На несколько месяцев "Сонату" запретили распространять и в США. Там на неё ополчились сразу и консервативное правительство (тоже за разврат), и движение феминисток (они оказались недовольны тем, что женщины описывались не как жертвы, а как виновницы и соучастницы того же разврата). Но вроде и там и там всё довольно быстро разрешилось. Как это всегда бывает, запреты только сделали тексту хорошую рекламу, и "Соната" - даром что ничего впечатляющего в ней не было - стала довольно популярной.
А потом царя свергли, Набоков написал "Лолиту", стали снимать хентайные аниме - и популярность "Крейцеровой сонаты" постепенно пошла на убыль.
Что мы, в самом деле, разврата не видели?
В этом году главные гости - Комус, Леруа и Шишкин лес. Как мне кажется, уровень большинства нынешних студентов находится как раз на уровне такого работодателя.
Посмотрел, чего пишут. Пишут поздравления: лично от ректора.
И эти люди вводят в институте систему антиплагиата, чтобы следить за тем, что и у кого списывают студенты в свои дипломы.
А вот я бы вместо проверки на плагиат устраивал бы проверку на то, помнит ли студент что написал в своём дипломе. И если не помнит, к защите бы не допускал.
Фентези мне всегда нравилось, поэтому было интересно. Хотя, насыщенность сюжета от рассказа к рассказу скакала очень сильно. Некоторые истории тащили на себе всю книгу, а некоторые были скорее филерами, призванными заполнить дыру между двумя соседними текстами (а заодно оправдать в следующем неожиданный сюжетный поворот).
Сэр Макс, главный герой, удивительным образом походил на женщину. Нарядам, цветам фонарей и формам носа в книгах уделялось на порядок больше текста, чем приключениям и волшебному стаффу, который как бы являлся основой книги. Главный герой в первом же рассказе, попав в новый мир, переодевается трижды, во втором - ещё раз, а потом получает отличный халат, но договаривается, что носить его будет не всегда, а только на службе. Хотя, чаще всего выбор одежды у парней его возраста выглядит примерно так:
Но это ладно. В итоге у парня, который выглядит как женщина и ведёт себя как женщина,сразу появляется подруга, которая ведёт себя ровно так же. Это придаёт каплю лесбийской романтики, но каплю совсем-совсем маленькую, потому что диалог между ними выглядит как скриншот из чатика, а не как разговор живых людей. С мужчинами, впрочем, сэр Макс разговаривает вполне нормально.
И вот кстати, в этих разговорах и сидит то практически единственное, что мне в этих рассказах не понравилось. Чёрт с ней, с гендерной литературой. Это - тема долгая, и мне сегодня как-то лень её анализировать. А вот отношение главного героя к другим персонажам никак не вытекает из того, что происходит на сцене, а формируется за кадром, о чём нас в лучшем случае уведомят. Главный пример - это начальник сэра Макса, товарищ Джуффин, который всегда именуется великим и ужасным, при этом ни его великость, ни тем более ужасность не показаны вообще никак. Судя по описаниям, он вполне милый дядька. Каждый второй рассказ начинается с указания, что у этого пугающего типа в тот день было необыкновенно хорошее настроение, а в остальных он в лучшем случае молчит. Это напоминает старую историю о том, как надо, и как не надо описывать характеры.
Неправильно:
Доктор Тырса, 2010 год
Правильно:
Клиника, 2001 год
Чтобы показать, что персонаж злой, циничный и справедливый, надо ставить его в такие ситуации, где он покажет свою злость, циничность и справедливость. А не в такие, где ему об этом говорят другие.
А не считая этого - всё хорошо.